Давно это было. Очень давно. С тех пор много времени прошло. Там, где реки текли, теперь высокие горы стоят. Там, где горы стояли, теперь широкие реки текут.
Жила тогда в одном стойбище женщина Вайда с маленьким сыном, Анга его звали. Отца у мальчика не было — тигр
убил.
Однажды заболела Вайда. Совсем ей плохо: лежит
в своей юрте, встать не может. Пришли соседки, сказали:
— Это злые черти-бусеу — напустили на нее болезнь и мучают ее! Надо выгнать бусеу!
Созвали они в юрту больной много людей, погасили свет и стали пугать и выгонять бусеу: били в железные котлы, стучали трещотками, громко кричали: "Гаа-гаа! Гаа-гаа!" Только помочь больной не могли. Тогда позвали шамана. Пришел шаман в хое
— рогатой шапке, подогрел на углях свой бубен, чтобы он звучнее был, и стал изо всей мочи бить в него колотушкой. Бьет, а сам кружится по юрте, прыгает из стороны в сторону, выкрикивает заклинания, железные побрякушки у него на поясе лязгают.
Долго шаман бил в свой бубен, долго кружился, а помочь больной тоже не мог.
— Выздоровела бы она, — сказала одна старуха,
— если бы кто достал для нее чешуйку змеи- Огло-ма да шерстинки большого медведя — Хозяина всех медведей. Да трудно это, опасно! Чтобы найти змею Оглома, всю тайгу пройти надо. А найдешь ее — новая опасность идет. Возле змеи Оглома живет другая змея — Симун. Она набрасывается и на змею Оглома и на всех, кто осмелится подойти к ней. Дыхнет змея Симун огнем — и обуглятся у человека руки!
Анга слушает, все запоминает, сам молчит. Другая старуха о медведе рассказывает:
— И к Хозяину медведей никто не посмеет идти. Живет он на высокой горе, в глубокой пещере. На гору взобраться трудно. Подойти к Хозяину медведей страшно! Где такой отважный найдется?
Покачали головами старухи, поговорили и ушли. Мать и сын одни в юрте остались. Мать лежит, на сына смотрит, сама горько плачет.
— Вот больна я, не встану... Как теперь жить будешь?